Название: Затмение
Персонажи: Коннор, ОМП, ER Гэвин Рид/Коннор
Жанры: недодрама, недодетектив
Предупреждения: насилие
Рейтинг: G-PG13
Саммари: Коннор хотел по-хорошему, но получилось как всегда.
Примечания: текст жутко дедлайнерский и отбечен абы как. много авторских допущений.
Размер: 2500 слов
читать дальше— Хочешь ещё чаю? — мистер Уоллис подскочил, готовый прямо сейчас метнуться на кухню и принести хоть десять чашек.
Коннор мягко улыбнулся и покачал головой.
— Нет, спасибо.
Он с трудом вынес и первые две порции, на большее его корпус рассчитан не был, но отказ вызвал бы только больше подозрений.
Коннор по привычке потянулся к виску, туда, где ещё накануне был диод, но на середине движения изменил направление и поправил растрёпанные волосы.
Андроидов в этих краях не любили и рассказывать бы им ничего не стали.
Уоллис растерянно следил за ним, оглянулся ещё раз на кухню и кивнул.
— Говоришь, у тебя сломалась машина? — спросил он.
— Да, — Коннор запустил несколько эмуляций, которые заставляли его выглядеть более человечным — вытер ладони об джинсы, прищурился, огляделся по сторонам. Ему необходимо было осмотреть другие комнаты. — Можно от вас позвонить? Думаю, мне понадобится эвакуатор.
— Ох, — мужчина засуетился. — Дело в том, что телефон давно не работает. Я никому не звоню, поэтому…
Он замолчал и уставился в одну точку, будто упустив основную мысль.
Уоллис не был старым — ему было сорок пять лет. Крепкое телосложение никак не вязалось к постоянной растерянностью, с которой он смотрел иногда по сторонам.
Гэвин говорил, что когда Коннор делает морду кирпичом, уходя в стазис, это выглядит немного жутко. Он считал это запоздалым эффектом зловещей долины, но Коннор знал — Гэвину просто непривычно не видеть эмоций на его лице.
Кажется, теперь он понял это в полной мере.
Коннор вздохнул и сжал руки в кулаки. Уоллис «отвис» как раз в этот момент.
— Я бы помог, но совершенно не разбираюсь в машинах. Кузен оставил у меня свою развалюху, так я ее до сих пор даже не переставил.
Коннор видел во дворе авто, накрытое плотным брезентом от и до, сверху были накинуты ещё какие-то тряпки, простыни.
Уоллис не смог заглушить сигнал аварийного маячка, не умел. Возможно, он даже не умел водить навороченную технику. Машина реагировала только на голос Гэвина и его же голос, сымитированный Коннором.
В первый раз, услышав это, Гэвин поперхнулся воздухом. Потом истерически ржал минут пять и попросил повторить.
Воспроизводить голос Фаулера, чтобы позвонить его жене, Коннор тогда наотрез отказался.
Сколько всего случилось с ними в этой машине, и большинство этих воспоминаний были действительно хорошими.
Теперь она стояла во дворе чужого дома, а Коннору хотелось приставить пистолет ко лбу Уоллиса. Напугать так, чтобы он забыл свое собственное имя, но ответил на главный вопрос:
«Где Гэвин?»
Но только переступив порог этого ветхого дома, так выделяющегося среди высокотехнологичных ферм во всей округе, Коннор сразу понял — такой подход не сработает. Уоллис уйдет в себя, замкнется, они потеряют драгоценное время.
Коннор и так достаточно времени потратил, опрашивая других жителей, пока не поймал тот самый слабый сигнал. Поиски велись по всему Детройту, Коннор не позволил взять верх скептицизму сослуживцев, твердивших: «Он просто напился и лежит где-нибудь».
Гэвин не употреблял алкоголь.
Уоллиса нужно доставить в участок, по инструкции. Допросить. На всё это уйдет не меньше шести часов, учитывая, что отсюда до участка ехать почти час на самой максимально допустимой скорости. На подхвате было несколько полицейских, которые тоже вели поиски в радиусе сигнала и могли прибыть в течение получаса.
Коннор пока не сообщает им, что уже нашел машину.
Уоллис смотрит как-то странно-выжидающе, беспокойно ходит по комнате.
— Ваш дом находится довольно далеко от остальных. Не против, если я пережду у вас пару часов? Не хочу попасть под ливень.
— Что? — Уоллис хмурится. — Какой ливень?
— Обещали ливень. Я слышал по радио.
— Вот как.
— Да. Так вы против?
Уоллис и сам походил на радио старого образца — он то терял сигнал, то принимал его и начинал что-то вещать.
Коннор заметил, что чем больше увеличивался его пульс, тем чаще терялся «сигнал» — связь с реальностью.
— Нет, не против, — голос мужчины прозвучал неожиданно жёстко, раздражённо.
Коннор сделал вид, что не обратил внимания на резкую перемену.
— В дождливую погоду у меня всегда ноют колени. Старая травма. — невпопад добавил Уоллис.
Коннор взял со стола опустевшие чашки — совсем новые, как будто только вытащенные из сервиза, — собираясь сыграть роль благодарного гостя и поискать улики уже на кухне.
— Я помою.
В раковине были и другие чашки. Коннор проверил, не идёт ли следом хозяин дома, но тот так не двинулся с места.
Коннор подцепил одну из чашек, лежавших в раковине пальцем, за самый краешек ручки — у него самого не было отпечатков, но смазать уже существующие он мог вполне.
Короткий анализ показал отпечатки самого Уоллиса.
Коннор отложил чашку в сторону и взялся за следующую.
На этот раз анализ прошел в разы быстрее, потому что эти отпечатки его система улавливала поблизости последние полгода.
«Гэвин Рид».
Коннор не верил своей удаче. Дальнейшее сканирование заставило немного сбавить пыл — отпечатки оставили почти сутки назад.
Тогда же, когда сразу после ночной смены Гэвин решил поехать сюда. Коннору он отправил короткую смс: «Буду через пару часов», но не уточнил, почему задержится.
Коннор запустил реконструкцию, но данных было мало. Гэвин был здесь, он выпил здесь чай.
Что произошло дальше?
Следов борьбы нигде не было.
— В чем дело? — Уоллиса, очевидно, встревожило, что его гость не подает никаких признаков активности. — Что-то случилось?
Послышались приближающиеся шаги.
— Нет, сэр, — на глаза попалась перемотанная сто раз изолентой ручка крана. — Просто не мог справиться с краном.
— Он постоянно застревает, дернешь чутка сильнее — и оторвешь. Дай-ка я сам.
Уоллис проходит на кухню — неожиданно быстро для того, кто ещё недавно жаловался на больные колени — и плавно поворачивает ручку крана.
— Вот так.
Он отошел и присел на табуретку за спиной Коннора, принялся тереть свою правую ногу, как будто скоро действительно начнется дождь.
Дождя не будет — Коннор соврал, чтобы был повод обследовать дом.
— На этой неделе каждый день льет, как из ведра. Вот я и мучаюсь.
— Вы принимаете какие-нибудь лекарства?
Вопрос был невинным и показался системе самым оптимальным для поддержания разговора, но Уоллис отреагировал как тогда, в гостиной — его голос изменился до неузнаваемости.
— В моем доме нет никаких лекарств!
Расстройство психики проступало особенно четко во время этих коротких вспышек.
Коннор мог дать лишь общую характеристику, делать выводы о диагнозе не представлялось возможным.
Никаких записей в медицинской карте у Уоллиса не было. В детстве мать не водила его к врачу и на вакцинацию. Первая запись в базе данных после рождения — две тысячи второй год, когда Крейг Уоллис впервые пошел в школу. Через год он полностью перешёл на домашнее обучение.
Коннор ополаскивает чашки, оставляя ту — Гэвина — напоследок.
У него возник вполне закономерный вопрос.
По физическим показателям Гэвин был сильнее Уоллиса. Ниже, но шире в плечах, натренированнее. В последние два месяца он возобновил утренние пробежки, аргументируя тем, что совсем потерял форму.
Отключить его, даже на время, было бы нелегко, не имея подручных средств. Коннор смог когда-то, ещё во времена революции, но он превосходил силой любого человека, сравнивать его самого с Уоллисом было бы глупо.
Крови нигде не было видно, по крайней мере, в гостиной.
Обрабатывая всю эту информацию сейчас, Коннор сознательно блокировал то большое и тревожное, что грозило разорвать его на части, если он даст ему волю. Он боится, что не успел или, наоборот, тратит драгоценное время впустую, пока Гэвин ждёт его.
Он отправит сообщение в участок через десять минут, но собирался справиться сам до их приезда.
За самодеятельность могло прилететь от начальства, но Коннору не привыкать. К тому же, на кону сейчас было не просто рядовое расследование, в этот раз Коннор готов заплатить за благополучный исход чем угодно.
Того факта, что во дворе стоит машина пропавшего человека, было предостаточно для получения ордера на обыск.
У Коннора есть ещё полчаса, пока прибудет подкрепление. Он понимает, что Уоллиса нельзя допрашивать обычными методами, но именно это попытаются сначала сделать. И ничего не добьются. Придется вызывать врачей и специалистов и на это тоже уйдет время. Его признают невменяемым, возможно, припишут ему манию преследования и еще много чего.
Этот человек умудрялся жить в почти полной изоляции многие годы и живые люди у порога его дома явно вызывали агрессивную реакцию.
Очередь доходит до чашки, из которой пил Гэвин, и Коннор проводит пальцем по внутреннему ободку — незаметно и быстро.
Уоллис за спиной рассказывает про то, что дожди сгубили его урожай пшеницы в этом году и с деньгами стало особенно туго.
Коннор перестает слушать, когда получает анализ состава — порошок мидазолама. Сильное седативное средство. Чай был травянистый и крепкий, перебивал любые посторонние вкусы и запахи.
Коннор запросил подкрепление уже без промедления. Вероятность того, что Гэвин жив, перевалила, наконец, за отметку в пятьдесят процентов.
Осталось выяснить, где он.
— Моя покойная мать говаривала, — продолжает Уоллис, — что если пшеница не уродилась, значит сотворил ты что-то плохое.
— Мистер Уоллис.
Он поднимает глаза на Коннора не сразу, находится сознанием где-то не здесь.
— Она говорила, пока Господь не отпустит тебе этот грех…
— Мистер Уоллис, — повторяет Коннор с нажимом.
Он видел перевернутые вниз рамкой фотографии на полках и католический крест, прибитый к стене.
Коннор подходит и останавливается рядом со столом, садится на вторую табуретку, чтобы быть на одном уровне — самое главное правило мирного допроса -, и наклоняется чуть вперёд.
Другого удобного случая сегодня уже не будет. Уоллис подозревает что-то, у него сильная интуиция, несмотря на искаженное видение мира. Сейчас он решает, что с Коннором делать. Думает, что сказала бы об этом его покойная мать — обо всем, что он сделал.
Вот она, болевая точка.
— Вы не сделали ничего плохого, я уверен. Вы не похожи на человека, который может сделать кому-то больно.
Только вот Коннору было больно — уже почти сутки он давил в себе панику, но она была здесь и заставляла довести дело до конца, придавала сил.
Наверное, не стоит рассказывать об этом Гэвину, когда он его найдет.
Если найдёт.
— Сэр.
Уоллис с трудом отозвался, сфокусировал взгляд на Конноре.
Система подбирает стратегию мгновенно, заметив брешь и чужие слабости.
— Сэр, у меня не ломалась машина.
Вопреки ожиданиям, Уоллис не вскакивает, не хватается за первый тяжёлый предмет. Он грустно улыбается.
— Я знаю, сынок.
Коннор продолжает, чувствуя, что это недолгое просветление у Уоллиса, это солнце между грозовых туч и оно скоро исчезнет.
— У меня есть близкий человек. Был. Вчера он не вернулся домой.
— Такое случается.
— Нет, послушайте. Он был здесь, и он не хотел вам зла, только спросить кое-что.
— Что?
— Мы разыскивали двух туристов, они заблудились и выехали на эту трассу месяц назад. Мы должны были опросить всех, кто живет поблизости. Просто опросить.
Еще при слове «туристы» Уоллис напрягся так сильно, что Коннор не увидел, но почувствовал — солнце скрылось за тучами. Наступила беспросветная тьма в сознании Крейга Уоллиса.
Мужчина одним мощным рывком вскочил на ноги, его табуретка отлетела, глухо стукнулась об стену и осталась лежать там.
— Я уже говорил ему, что ничего не знаю!
— Сэр, успокойтесь, — Коннор тоже встал.
— Сколько можно сюда ходить?! Подозревать меня в таких вещах..!
Коннор уловил его намерение еще до того, как рука мужчины потянулась к стойке с кухонными ножами, целенаправленно — к ножу для рубки мяса.
Коннор одним плавным движением оказывается у него за спиной, поддевает ногой табуретку, подбрасывает выше, и как только она оказывается в правой руке, бьет успевшего полностью развернуться Уоллиса по голове. Он не использовал всю силу, но и этого хватило — Уоллис пошатнулся, глаза его начали медленно закатываться.
Тяжелое тело рухнуло на пол как мешок с картошкой.
Диспетчер в этот момент по внутренней связи уточнила адрес и Коннор машинально ответил ей.
Он рассчитывал на мирный исход, а теперь оставалось надеяться, что Уоллис очень плохо умеет заметать следы.
Коннор наклонился над бессознательным телом и принялся за быстрый визуальный осмотр. Что угодно, что могло бы указать на нужное ему место.
В доме не было гаража. Комбайн и прочие предметы хозяйства Уоллис хранил во дворе, под самодельным навесом.
На руках мужчины Коннор обнаружил мозоли — обычное дело для рабочего человека. Но он все утверждал, что пшеница в этот раз не взошла. Мозоли были относительно свежими, мелкие деревянные занозы могли остаться от лопаты.
Коннор резко поднимается на ноги и идет в прихожую.
Надо лишь убедиться в своих догадках.
Ботинки хозяина квартиры расставлены невпопад и беглый осмотр подошвы первых двух пар ничего не дает, на третьей — совсем свежая почва, слой застывшей грязи. И главное — прогнившие зерна пшеницы Сканер их с трудом различает при осмотре, но этого хватает.
Коннор оставляет свою машину стоять вдалеке, у дороги, и берет вместо этого машину Гэвина, сдернув с нее брезент и уже отсыревшие простыни-одеяла.
Имитация голоса дается немного тяжело, будто у Коннора ком встал в горле, хотя физически это невозможно.
«Эй, умник» — произносит Коннор с до боли знакомыми интонациями.
Дверь открывается.
На приборной панели все так же стоит подаренный Коннором старомодный сувенир — «пёс-башкотряс», как нарек его сразу Гэвин. Он согласно кивает головой Коннору, как бы ободряя его, и Коннор включает ручное управление, заводит машину, разворачивается.
Дорога здесь только одна — протоптанная тяжелой сельскохозяйственной техникой и людьми. Коннор едет по ней, рассчитывая, что Уоллис действовал впопыхах и никаких изощренных планов не строил.
Его участок находился в пятистах метрах от дома, на противоположной стороне дороги. Коннор выезжает из-за небольшого холма и замечает вдалеке красно-синие огни мигалок.
Коннор не останавливается и не едет навстречу, только сильнее давит на газ, придерживаясь своего маршрута. Трасса остается позади, впереди участок Уоллиса величиной в несколько гектаров.
Коннор заезжает чуть дальше и выходит, встает посреди поля. Где-то далеко, будто в другой вселенной, воют полицейские сирены. Машины одна за другой сворачивают в сторону дома Уоллиса. Из стройной линии выбивается знакомый автомобиль и сворачивает к нему, к Коннору, который уже принимается осматривать почву в доступном радиусе. Любые рыхлости, неровности послужили бы подсказкой.
Хэнк понимает все без слов, он выключает сирену и выходит, громко хлопнув дверью. По внутренней связи он приказывает всем, кроме нескольких офицеров, которые произведут арест, разворачиваться обратно, оставить все автомобили у трассы и приступить к поискам немедленно.
В этом уже нет необходимости, потому что Коннор замечает доски, заваленные жухлой травой и свежей почвой для маскировки. Земля на десятки метров вокруг тоже разрыхлена, чтобы не привлекать внимания к этому квадрату.
Коннор подбегает и падает на корточки, осторожно приподнимает крышку, отмечая, что это не просто яма в земле, а практически деревянный погреб, которым очень давно не пользовались по назначению.
Лестницы нигде не видно и Коннор спрыгивает вниз, едва завидев темную, съежившуюся фигуру в самом углу. Гэвин разворачивается на шум — у него во рту кляп, а руки и ноги завязаны каким-то совершенно немыслимым образом.
Он моргает так медленно, что Коннор понимает — Уоллис не только подмешал ему что-то, но и дополнительно вколол снотворное или что похуже.
Несмотря на это, тириумный насос начинает работать во всю мощь от счастья и ликования.
Коннор снимает кляп и быстро принимается за многочисленные веревки, ловит усталый и измотанный взгляд Гэвина.
Нужно что-то сказать, но Коннор боится, что если откроет рот, то они застрянут здесь еще на полчаса, потому что ему хочется сказать слишком многое.
На них падает небольшая тень и сверху раздается голос Хэнка: «Да погоди ты, у меня в машине нож есть».
— Что-то ты долго, — подает голос Гэвин, едва наглотавшись свежего воздуха. Он еле ворочает языком и взгляд все еще расплывается, но он все равно улыбается криво, как может в таком состоянии.
Коннор оставляет пока в покое веревки и порывисто обнимает его, стараясь только не переломать Гэвину ребра от радости.
Он обязательно расскажет, что чертовски переживал, боялся не успеть, опоздать. Боялся подвести Гэвина в первый и последний раз.
Но потом.
Персонажи: Коннор, ОМП, ER Гэвин Рид/Коннор
Жанры: недодрама, недодетектив
Предупреждения: насилие
Рейтинг: G-PG13
Саммари: Коннор хотел по-хорошему, но получилось как всегда.
Примечания: текст жутко дедлайнерский и отбечен абы как. много авторских допущений.
Размер: 2500 слов
читать дальше— Хочешь ещё чаю? — мистер Уоллис подскочил, готовый прямо сейчас метнуться на кухню и принести хоть десять чашек.
Коннор мягко улыбнулся и покачал головой.
— Нет, спасибо.
Он с трудом вынес и первые две порции, на большее его корпус рассчитан не был, но отказ вызвал бы только больше подозрений.
Коннор по привычке потянулся к виску, туда, где ещё накануне был диод, но на середине движения изменил направление и поправил растрёпанные волосы.
Андроидов в этих краях не любили и рассказывать бы им ничего не стали.
Уоллис растерянно следил за ним, оглянулся ещё раз на кухню и кивнул.
— Говоришь, у тебя сломалась машина? — спросил он.
— Да, — Коннор запустил несколько эмуляций, которые заставляли его выглядеть более человечным — вытер ладони об джинсы, прищурился, огляделся по сторонам. Ему необходимо было осмотреть другие комнаты. — Можно от вас позвонить? Думаю, мне понадобится эвакуатор.
— Ох, — мужчина засуетился. — Дело в том, что телефон давно не работает. Я никому не звоню, поэтому…
Он замолчал и уставился в одну точку, будто упустив основную мысль.
Уоллис не был старым — ему было сорок пять лет. Крепкое телосложение никак не вязалось к постоянной растерянностью, с которой он смотрел иногда по сторонам.
Гэвин говорил, что когда Коннор делает морду кирпичом, уходя в стазис, это выглядит немного жутко. Он считал это запоздалым эффектом зловещей долины, но Коннор знал — Гэвину просто непривычно не видеть эмоций на его лице.
Кажется, теперь он понял это в полной мере.
Коннор вздохнул и сжал руки в кулаки. Уоллис «отвис» как раз в этот момент.
— Я бы помог, но совершенно не разбираюсь в машинах. Кузен оставил у меня свою развалюху, так я ее до сих пор даже не переставил.
Коннор видел во дворе авто, накрытое плотным брезентом от и до, сверху были накинуты ещё какие-то тряпки, простыни.
Уоллис не смог заглушить сигнал аварийного маячка, не умел. Возможно, он даже не умел водить навороченную технику. Машина реагировала только на голос Гэвина и его же голос, сымитированный Коннором.
В первый раз, услышав это, Гэвин поперхнулся воздухом. Потом истерически ржал минут пять и попросил повторить.
Воспроизводить голос Фаулера, чтобы позвонить его жене, Коннор тогда наотрез отказался.
Сколько всего случилось с ними в этой машине, и большинство этих воспоминаний были действительно хорошими.
Теперь она стояла во дворе чужого дома, а Коннору хотелось приставить пистолет ко лбу Уоллиса. Напугать так, чтобы он забыл свое собственное имя, но ответил на главный вопрос:
«Где Гэвин?»
Но только переступив порог этого ветхого дома, так выделяющегося среди высокотехнологичных ферм во всей округе, Коннор сразу понял — такой подход не сработает. Уоллис уйдет в себя, замкнется, они потеряют драгоценное время.
Коннор и так достаточно времени потратил, опрашивая других жителей, пока не поймал тот самый слабый сигнал. Поиски велись по всему Детройту, Коннор не позволил взять верх скептицизму сослуживцев, твердивших: «Он просто напился и лежит где-нибудь».
Гэвин не употреблял алкоголь.
Уоллиса нужно доставить в участок, по инструкции. Допросить. На всё это уйдет не меньше шести часов, учитывая, что отсюда до участка ехать почти час на самой максимально допустимой скорости. На подхвате было несколько полицейских, которые тоже вели поиски в радиусе сигнала и могли прибыть в течение получаса.
Коннор пока не сообщает им, что уже нашел машину.
Уоллис смотрит как-то странно-выжидающе, беспокойно ходит по комнате.
— Ваш дом находится довольно далеко от остальных. Не против, если я пережду у вас пару часов? Не хочу попасть под ливень.
— Что? — Уоллис хмурится. — Какой ливень?
— Обещали ливень. Я слышал по радио.
— Вот как.
— Да. Так вы против?
Уоллис и сам походил на радио старого образца — он то терял сигнал, то принимал его и начинал что-то вещать.
Коннор заметил, что чем больше увеличивался его пульс, тем чаще терялся «сигнал» — связь с реальностью.
— Нет, не против, — голос мужчины прозвучал неожиданно жёстко, раздражённо.
Коннор сделал вид, что не обратил внимания на резкую перемену.
— В дождливую погоду у меня всегда ноют колени. Старая травма. — невпопад добавил Уоллис.
Коннор взял со стола опустевшие чашки — совсем новые, как будто только вытащенные из сервиза, — собираясь сыграть роль благодарного гостя и поискать улики уже на кухне.
— Я помою.
В раковине были и другие чашки. Коннор проверил, не идёт ли следом хозяин дома, но тот так не двинулся с места.
Коннор подцепил одну из чашек, лежавших в раковине пальцем, за самый краешек ручки — у него самого не было отпечатков, но смазать уже существующие он мог вполне.
Короткий анализ показал отпечатки самого Уоллиса.
Коннор отложил чашку в сторону и взялся за следующую.
На этот раз анализ прошел в разы быстрее, потому что эти отпечатки его система улавливала поблизости последние полгода.
«Гэвин Рид».
Коннор не верил своей удаче. Дальнейшее сканирование заставило немного сбавить пыл — отпечатки оставили почти сутки назад.
Тогда же, когда сразу после ночной смены Гэвин решил поехать сюда. Коннору он отправил короткую смс: «Буду через пару часов», но не уточнил, почему задержится.
Коннор запустил реконструкцию, но данных было мало. Гэвин был здесь, он выпил здесь чай.
Что произошло дальше?
Следов борьбы нигде не было.
— В чем дело? — Уоллиса, очевидно, встревожило, что его гость не подает никаких признаков активности. — Что-то случилось?
Послышались приближающиеся шаги.
— Нет, сэр, — на глаза попалась перемотанная сто раз изолентой ручка крана. — Просто не мог справиться с краном.
— Он постоянно застревает, дернешь чутка сильнее — и оторвешь. Дай-ка я сам.
Уоллис проходит на кухню — неожиданно быстро для того, кто ещё недавно жаловался на больные колени — и плавно поворачивает ручку крана.
— Вот так.
Он отошел и присел на табуретку за спиной Коннора, принялся тереть свою правую ногу, как будто скоро действительно начнется дождь.
Дождя не будет — Коннор соврал, чтобы был повод обследовать дом.
— На этой неделе каждый день льет, как из ведра. Вот я и мучаюсь.
— Вы принимаете какие-нибудь лекарства?
Вопрос был невинным и показался системе самым оптимальным для поддержания разговора, но Уоллис отреагировал как тогда, в гостиной — его голос изменился до неузнаваемости.
— В моем доме нет никаких лекарств!
Расстройство психики проступало особенно четко во время этих коротких вспышек.
Коннор мог дать лишь общую характеристику, делать выводы о диагнозе не представлялось возможным.
Никаких записей в медицинской карте у Уоллиса не было. В детстве мать не водила его к врачу и на вакцинацию. Первая запись в базе данных после рождения — две тысячи второй год, когда Крейг Уоллис впервые пошел в школу. Через год он полностью перешёл на домашнее обучение.
Коннор ополаскивает чашки, оставляя ту — Гэвина — напоследок.
У него возник вполне закономерный вопрос.
По физическим показателям Гэвин был сильнее Уоллиса. Ниже, но шире в плечах, натренированнее. В последние два месяца он возобновил утренние пробежки, аргументируя тем, что совсем потерял форму.
Отключить его, даже на время, было бы нелегко, не имея подручных средств. Коннор смог когда-то, ещё во времена революции, но он превосходил силой любого человека, сравнивать его самого с Уоллисом было бы глупо.
Крови нигде не было видно, по крайней мере, в гостиной.
Обрабатывая всю эту информацию сейчас, Коннор сознательно блокировал то большое и тревожное, что грозило разорвать его на части, если он даст ему волю. Он боится, что не успел или, наоборот, тратит драгоценное время впустую, пока Гэвин ждёт его.
Он отправит сообщение в участок через десять минут, но собирался справиться сам до их приезда.
За самодеятельность могло прилететь от начальства, но Коннору не привыкать. К тому же, на кону сейчас было не просто рядовое расследование, в этот раз Коннор готов заплатить за благополучный исход чем угодно.
Того факта, что во дворе стоит машина пропавшего человека, было предостаточно для получения ордера на обыск.
У Коннора есть ещё полчаса, пока прибудет подкрепление. Он понимает, что Уоллиса нельзя допрашивать обычными методами, но именно это попытаются сначала сделать. И ничего не добьются. Придется вызывать врачей и специалистов и на это тоже уйдет время. Его признают невменяемым, возможно, припишут ему манию преследования и еще много чего.
Этот человек умудрялся жить в почти полной изоляции многие годы и живые люди у порога его дома явно вызывали агрессивную реакцию.
Очередь доходит до чашки, из которой пил Гэвин, и Коннор проводит пальцем по внутреннему ободку — незаметно и быстро.
Уоллис за спиной рассказывает про то, что дожди сгубили его урожай пшеницы в этом году и с деньгами стало особенно туго.
Коннор перестает слушать, когда получает анализ состава — порошок мидазолама. Сильное седативное средство. Чай был травянистый и крепкий, перебивал любые посторонние вкусы и запахи.
Коннор запросил подкрепление уже без промедления. Вероятность того, что Гэвин жив, перевалила, наконец, за отметку в пятьдесят процентов.
Осталось выяснить, где он.
— Моя покойная мать говаривала, — продолжает Уоллис, — что если пшеница не уродилась, значит сотворил ты что-то плохое.
— Мистер Уоллис.
Он поднимает глаза на Коннора не сразу, находится сознанием где-то не здесь.
— Она говорила, пока Господь не отпустит тебе этот грех…
— Мистер Уоллис, — повторяет Коннор с нажимом.
Он видел перевернутые вниз рамкой фотографии на полках и католический крест, прибитый к стене.
Коннор подходит и останавливается рядом со столом, садится на вторую табуретку, чтобы быть на одном уровне — самое главное правило мирного допроса -, и наклоняется чуть вперёд.
Другого удобного случая сегодня уже не будет. Уоллис подозревает что-то, у него сильная интуиция, несмотря на искаженное видение мира. Сейчас он решает, что с Коннором делать. Думает, что сказала бы об этом его покойная мать — обо всем, что он сделал.
Вот она, болевая точка.
— Вы не сделали ничего плохого, я уверен. Вы не похожи на человека, который может сделать кому-то больно.
Только вот Коннору было больно — уже почти сутки он давил в себе панику, но она была здесь и заставляла довести дело до конца, придавала сил.
Наверное, не стоит рассказывать об этом Гэвину, когда он его найдет.
Если найдёт.
— Сэр.
Уоллис с трудом отозвался, сфокусировал взгляд на Конноре.
Система подбирает стратегию мгновенно, заметив брешь и чужие слабости.
— Сэр, у меня не ломалась машина.
Вопреки ожиданиям, Уоллис не вскакивает, не хватается за первый тяжёлый предмет. Он грустно улыбается.
— Я знаю, сынок.
Коннор продолжает, чувствуя, что это недолгое просветление у Уоллиса, это солнце между грозовых туч и оно скоро исчезнет.
— У меня есть близкий человек. Был. Вчера он не вернулся домой.
— Такое случается.
— Нет, послушайте. Он был здесь, и он не хотел вам зла, только спросить кое-что.
— Что?
— Мы разыскивали двух туристов, они заблудились и выехали на эту трассу месяц назад. Мы должны были опросить всех, кто живет поблизости. Просто опросить.
Еще при слове «туристы» Уоллис напрягся так сильно, что Коннор не увидел, но почувствовал — солнце скрылось за тучами. Наступила беспросветная тьма в сознании Крейга Уоллиса.
Мужчина одним мощным рывком вскочил на ноги, его табуретка отлетела, глухо стукнулась об стену и осталась лежать там.
— Я уже говорил ему, что ничего не знаю!
— Сэр, успокойтесь, — Коннор тоже встал.
— Сколько можно сюда ходить?! Подозревать меня в таких вещах..!
Коннор уловил его намерение еще до того, как рука мужчины потянулась к стойке с кухонными ножами, целенаправленно — к ножу для рубки мяса.
Коннор одним плавным движением оказывается у него за спиной, поддевает ногой табуретку, подбрасывает выше, и как только она оказывается в правой руке, бьет успевшего полностью развернуться Уоллиса по голове. Он не использовал всю силу, но и этого хватило — Уоллис пошатнулся, глаза его начали медленно закатываться.
Тяжелое тело рухнуло на пол как мешок с картошкой.
Диспетчер в этот момент по внутренней связи уточнила адрес и Коннор машинально ответил ей.
Он рассчитывал на мирный исход, а теперь оставалось надеяться, что Уоллис очень плохо умеет заметать следы.
Коннор наклонился над бессознательным телом и принялся за быстрый визуальный осмотр. Что угодно, что могло бы указать на нужное ему место.
В доме не было гаража. Комбайн и прочие предметы хозяйства Уоллис хранил во дворе, под самодельным навесом.
На руках мужчины Коннор обнаружил мозоли — обычное дело для рабочего человека. Но он все утверждал, что пшеница в этот раз не взошла. Мозоли были относительно свежими, мелкие деревянные занозы могли остаться от лопаты.
Коннор резко поднимается на ноги и идет в прихожую.
Надо лишь убедиться в своих догадках.
Ботинки хозяина квартиры расставлены невпопад и беглый осмотр подошвы первых двух пар ничего не дает, на третьей — совсем свежая почва, слой застывшей грязи. И главное — прогнившие зерна пшеницы Сканер их с трудом различает при осмотре, но этого хватает.
Коннор оставляет свою машину стоять вдалеке, у дороги, и берет вместо этого машину Гэвина, сдернув с нее брезент и уже отсыревшие простыни-одеяла.
Имитация голоса дается немного тяжело, будто у Коннора ком встал в горле, хотя физически это невозможно.
«Эй, умник» — произносит Коннор с до боли знакомыми интонациями.
Дверь открывается.
На приборной панели все так же стоит подаренный Коннором старомодный сувенир — «пёс-башкотряс», как нарек его сразу Гэвин. Он согласно кивает головой Коннору, как бы ободряя его, и Коннор включает ручное управление, заводит машину, разворачивается.
Дорога здесь только одна — протоптанная тяжелой сельскохозяйственной техникой и людьми. Коннор едет по ней, рассчитывая, что Уоллис действовал впопыхах и никаких изощренных планов не строил.
Его участок находился в пятистах метрах от дома, на противоположной стороне дороги. Коннор выезжает из-за небольшого холма и замечает вдалеке красно-синие огни мигалок.
Коннор не останавливается и не едет навстречу, только сильнее давит на газ, придерживаясь своего маршрута. Трасса остается позади, впереди участок Уоллиса величиной в несколько гектаров.
Коннор заезжает чуть дальше и выходит, встает посреди поля. Где-то далеко, будто в другой вселенной, воют полицейские сирены. Машины одна за другой сворачивают в сторону дома Уоллиса. Из стройной линии выбивается знакомый автомобиль и сворачивает к нему, к Коннору, который уже принимается осматривать почву в доступном радиусе. Любые рыхлости, неровности послужили бы подсказкой.
Хэнк понимает все без слов, он выключает сирену и выходит, громко хлопнув дверью. По внутренней связи он приказывает всем, кроме нескольких офицеров, которые произведут арест, разворачиваться обратно, оставить все автомобили у трассы и приступить к поискам немедленно.
В этом уже нет необходимости, потому что Коннор замечает доски, заваленные жухлой травой и свежей почвой для маскировки. Земля на десятки метров вокруг тоже разрыхлена, чтобы не привлекать внимания к этому квадрату.
Коннор подбегает и падает на корточки, осторожно приподнимает крышку, отмечая, что это не просто яма в земле, а практически деревянный погреб, которым очень давно не пользовались по назначению.
Лестницы нигде не видно и Коннор спрыгивает вниз, едва завидев темную, съежившуюся фигуру в самом углу. Гэвин разворачивается на шум — у него во рту кляп, а руки и ноги завязаны каким-то совершенно немыслимым образом.
Он моргает так медленно, что Коннор понимает — Уоллис не только подмешал ему что-то, но и дополнительно вколол снотворное или что похуже.
Несмотря на это, тириумный насос начинает работать во всю мощь от счастья и ликования.
Коннор снимает кляп и быстро принимается за многочисленные веревки, ловит усталый и измотанный взгляд Гэвина.
Нужно что-то сказать, но Коннор боится, что если откроет рот, то они застрянут здесь еще на полчаса, потому что ему хочется сказать слишком многое.
На них падает небольшая тень и сверху раздается голос Хэнка: «Да погоди ты, у меня в машине нож есть».
— Что-то ты долго, — подает голос Гэвин, едва наглотавшись свежего воздуха. Он еле ворочает языком и взгляд все еще расплывается, но он все равно улыбается криво, как может в таком состоянии.
Коннор оставляет пока в покое веревки и порывисто обнимает его, стараясь только не переломать Гэвину ребра от радости.
Он обязательно расскажет, что чертовски переживал, боялся не успеть, опоздать. Боялся подвести Гэвина в первый и последний раз.
Но потом.
-
-
01.07.2019 в 11:34-
-
01.07.2019 в 12:09-
-
01.07.2019 в 13:56-
-
02.07.2019 в 15:57-
-
03.07.2019 в 13:38я бы не смогла так поступить с Гэвином) Спасибо за отзыв
-
-
04.07.2019 в 12:59Очень понравился момент, когда он видит застывшее лицо Уоллиса и проводит параллель с собой
-
-
05.07.2019 в 12:25